Восшедший на русский престол после убийства Павла I его сын Александр I начал проводить назревшие в империи реформы государственного управления. О том, как они начинались, кто их придумывал и осуществлял, и почему они считаются неудачными мы расскажем в новой серии статей.
В конце августа 1816 года императорским указом Михаил Сперанский вернулся на государственную службу, получив назначение на пост пензенского губернатора. Прибыв в Пензу, он незамедлительно приступил к наведению порядка во вверенной ему губернии.
Настроение Сперанского в связи с назначением можно понять из его письма к дочери Елизавете: «Третьего дни, в три часа утра, по советам проверенных братьев, наконец, достиг я Пензы. В семь часов я был уже в мундире и на службе. Стечение зрителей необыкновенное. В крайней усталости Господь даёт мне силы. Доселе всё идёт весьма счастливо. Кажется, меня здесь полюбят. Город, действительно, прекрасный».
Спустя три года, 22 марта 1819 года Сперанский неожиданно получает новое назначение генерал-губернатором Сибири и поручение - провести ревизию этого обширного региона империи, провести ревизию края, вскрыть злоупотребления и в письменном виде изложить свои соображения по поводу устройства и управления Сибирью.
Назначая Сперанского, Александр I в Высочайшем указе писал: «Нашёл я полезнейшим, облеча вас в звании генерал-губернатора, препоручив вам сделать осмотр сибирских губерний и существующего до сего времени управления в оных, в виде начальника и со всеми правами и властью, присваиваемыми званию генерал-губернатора».
В тот период система управления Сибирью отличалась значительным разнообразием подходов. Миссия Сперанского заключалась в стандартизации государственного аппарата на сибирских территориях, создании единообразной правовой и административной структуры, а также поиске баланса между многочисленными культурами и верованиями народов этого обширного края.
Монарх не дал согласия на просьбу Сперанского о краткосрочном возвращении в столицу по личным обстоятельствам, аргументируя это необходимостью проведения тщательной инспекции Сибирского региона. Учитывая богатый управленческий опыт Сперанского, император возлагал большие надежды на его профессиональные качества.
Современник тех лет, беллетрист Зарифейский, так описывает появление Сперанского в Иркутске. «Памятен мне знаменитый приезд в Иркутск М.М. Сперанского. Это было ночью, часу в десятом или одиннадцатом в июне месяце 1819 года. Ночь была тихая и тёмная. Берег Ангары, Триумфальные ворота и улица до квартиры его были освещены плошками. Множество народа ожидало его на берегу, где стояла для него карета с казачьим конвоем. Городничий с частными приставами и квартальными надзирателями ожидали его у пристани на берегу. Берег Ангары от Триумфальных ворот до собора был усыпан народом, и в числе зрителей первым встретил Михаила Михайловича старый друг его П.А. Словцов, тогда директор иркутской гимназии. Радостна была встреча друзей. После безмолвных объятий они оба в одной карете поехали в квартиру М.М. Сперанского, назначенную в доме купца Кузнецова – Ротшильда Сибири».
Надо сказать, что весть о грядущем назначении Сперанского на пост главы Сибири достигла Иркутска задолго до его фактического прибытия. Тогдашнего гражданского губернатора, статского советника Николая Ивановича Трескина новость застигла в разгар роскошного майского гуляния, организованного его окружением с присущим им размахом, и эффект от этого известия оказался поистине сокрушительным.
«Для удовольствия могучего губернатора приближённые его собрали на гуляние всё, что могло придумать их воображение. Белые палатки были раскинуты на берегу Каи, столы ломились от лакомств и вин, а вдалеке, в купах дерев поочерёдно то гремела полковая музыка, то гремел хор казачьих певчих, превосходно подобранный в голосах. Любимая кантата у Трескина была «Гром победы, раздавайся!» Этим громким польским произведением чудных времён Великой Екатерины Трескин любил открывать бал в собраниях, где играли музыканты и потом пели певчие поочерёдно. И окна, и хоры, бывало, трясутся от звука басов и грохота музыки! Он любил разгул полный и громкий. Трескин был весел, и, разумеется, все были в восторге. Часу в пятом пополудни явился урядник с почтой. Почту Трескин приказал подать себе немедленно. Просмотрев несколько бумаг, он занялся одним письмом. Дочитав до половины это письмо, вдруг побледнел, письмо задрожало в руках. Окружавшие его в молчании чиновники встревожились. Трескин дочитал письмо и, складывая почту, тихо сказал: «Пора кончить, здесь сыро, мне нездоровится». Разгулявшимся очень не хотелось возвращаться так рано в город: у них оставалось ещё столько сюрпризов и затей! Праздник кончился преждевременно», - пишет в своих воспоминаниях все тот же Зарифейский.
Через два дня уже весь город знал, что в Иркутске назначена ревизия, и генерал-губернатор Сибири – Михаил Сперанский. Первый приближённый к Трескину чиновник вскоре после этого сошёл с ума и умер. Другой, в припадке белой горячки, бросился в Ушаковку, был вытащен из воды полумёртвый и вскоре помер.
Эти события имели сильное влияние на мысли народа, который не преминул засыпать нового начальника жалобами и челобитными. Масштаб вскрываемых в жалобах проблем достиг такого уровня, что верховная власть была вынуждена создать специальную Следственную комиссию для расследования злоупотреблений сибирских чиновников и отправить ее в регион. Проведенная ревизия обнаружила шокирующие факты беззакония, расхищения казны и мздоимства. В результате были сняты с постов генерал-губернатор Сибири И.Б. Пестель и руководители двух губерний - Томской и Иркутской. Под суд попали 48 должностных лиц, а в противоправных действиях оказались замешаны 681 человек, включая 174 чиновника и 256 представителей местной власти из числа коренных народов. С виновных взыскали штрафы на общую сумму около трех миллионов рублей. Особо отмечались махинации иркутского губернатора Трескина. Согласно заключению Следственной комиссии, одобренному Сенатом, его злоупотребления нанесли государственной казне ущерб в астрономическую по тем временам сумму - от 4 до 5 миллионов рублей ассигнациями!
Михаил Сперанский любил эпистолярный жанр, после него осталась обширная переписка и мы можем увидеть его отношение к тому, что удалось вскрыть в Сибири. К примеру, в письме сенатору и другу А. А. Столыпину Сперанский с иронией рассказывает о злоупотреблениях на всех уровнях власти: «Если бы в Тобольске я отдал всех под суд, то здесь [в Томске], оставалось бы уже всех повесить. Злоупотребления вопиющие». В письме к дочери он отмечает: «Томская губерния могла бы быть ... <...> одною из лучших губерний в России, но худое управление сделало из нее сущий вертеп разбойников».
В Сибири Сперанский выступал не только как проводник государственной политики, но и как защитник тех, кто пострадал от несправедливости. При этом реформатор осознавал, что полностью искоренить злоупотребления чиновников, с которыми ему пришлось столкнуться, невозможно, о чем он откровенно писал в письмах. В то же время, будучи главным представителем власти в крае, Сперанский проявлял отеческую заботу о местных служащих. Однако исторически сложилось так, что реформы Сперанского в Сибири имели ограниченный эффект. Причина заключалась в том, что реформатор не смог выйти за рамки сугубо бюрократического подхода к управлению.
Однако, чтобы хоть как-то исправить ситуацию Сперанский инициировал ряд реформ в управлении регионом. Кстати, одну из ключевых ролей в разработке сибирских преобразований сыграл будущий декабрист Батеньков. Совместно они трудились над созданием «Сибирского уложения» - комплексного документа, призванного реформировать систему управления краем.
Наиболее значимыми стали два проекта, получившие императорское одобрение: «Учреждения для управления Сибирских губерний» и «Устав об управлении инородцев». Сперанский предложил новую классификацию коренного населения Сибири, разделив его по образу жизни на оседлое, кочевое и бродячее. Поначалу Батеньков был убежден, что Сперанский, как «добрый и сильный вельможа», сумеет кардинально изменить Сибирь. Позже он осознал ограниченность ресурсов, выделенных Сперанскому для выполнения его миссии, но не считал это личной виной реформатора.
Тем не менее, преобразования оказались весьма существенными. В ноябре 1819 года Сперанский издал «Подтвердительные правила о свободе внутренней торговли», отменявшие все ограничения на торговые операции, включая «запретную систему» и монополии. Введение свободной торговли должно было стимулировать производство зерна и хлеба, дефицит которых ощущался в Сибири даже в урожайные годы. Результаты не заставили себя ждать: уже к 1820 году снабжение населения хлебом заметно улучшилось. Через созданный им Сибирский комитет Сперанский провел и административную реформу. Сибирь была разделена на два генерал-губернаторства, причем власть генерал-губернаторов и уездных начальников ограничивалась не только центральными учреждениями, но и впервые созданными в России коллегиальными органами местного самоуправления - советами, действовавшими на уровне генерал-губернаторств, округов и уездов.
Продолжение следует
Андрей Кирхин
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
Стилистика, орфография и пунктуация публикации сохранены
