Аркадий Смолин, специальный корреспондент РАПСИ
Ради сохранения независимости профессиональной деятельности судей могут лишить свободы распоряжения собственной жизнью.
Особому статусу судебной власти все более явно мешает зависимость от свойств человеческой природы служителей Фемиды. Возник вопрос: насколько независимость судей как профессионалов связана с невмешательством в пространство их личной жизни.
С одной стороны общество и чиновники пока имеют возможность играть на моральных (взятки, административное давление) и физических (угрозы жизни, нападения) слабостях человеческой натуры судей. Чаще всего это происходит вне стен здания суда – когда служители Фемиды превращаются в простых граждан.
С другой же стороны, разнообразные проекты тотального контроля за судьями (как на рабочем месте, так и в свободное время) во имя защиты их от покушений и искушений, грозят умножить сущности проблемы без необходимости. Как завещал Уильям Оккам, не стоит вводить более сложные понятия, когда можно обойтись проверенными простыми. Усилив слежку за судьями с помощью новых законов и институтов, мы можем и служителей Фемиды не уберечь, потеряв независимость судебной ветви власти.
Об опасности усложнений сущности межведомственных взаимоотношений и открытия удивительных форм внутренних ресурсов пойдет речь в нашем нынешнем обзоре.
Кризис доверия и развод
На прошлой неделе глава ВАС РФ Антон Иванов поддержал идею наделения высших судов функциями службы собственной безопасности, чтобы отслеживать коррупционные связи судей.
Спустя несколько дней выяснилось, что эта мера уже успела себя положительно зарекомендовать в дружественных судебной власти ведомствах. Так, например, глава МВД РФ Рашид Нургалиев в своем докладе отметил эффективность антикоррупционных мер в Главном управлении собственной безопасности.
В ходе расследований было выявлено 5 тысяч сотрудников, совершивших преступления. "Каждый шестой из них занимал руководящую должность. При этом силами службы собственной безопасности выявлено 70% коррупционных составов, в том числе 83% фактов взяточничества", - заявил глава МВД.
Однако поиск внутренних ресурсов для усиления контроля над работой и жизнью судей начался гораздо раньше. В июне 2011 года Судебный департамент обращался к Совету судей с предложением создать собственную ведомственную охрану. Сперва в судах общей юрисдикции, а в случае положительного эффекта – и в арбитражной системе. Впрочем, речь тогда шла не столько о защите чистоты судебной власти, сколько о безопасности судов и самих судей.
Вряд ли охрана судей от физического воздействия преступников является менее важной темой, чем пресечение их растлевающих (от лат. corrumpere) поползновений. Только в 2011 году были убиты судья Мосгорсуда Эдуард Чувашов, федеральный судья Майского районного суда Кабардино-Балкарской Республики Джульбер Быков, мировой судья судебного участка N 127 Унцукульского района Республики Дагестан Абдурахман Гамзатов и председатель суда этого же района Магомед Хасбулатов. Их убийцы так и не найдены.
По словам гендиректора Судебного департамента Александра Гусева, до настоящего времени не разысканы и не наказаны виновные лица по 31 составу преступлений, совершенным в отношении судей в 2007-2010 годах. Среди них пять покушений на убийство судей, шесть разбойных нападений на судей и грабежей.
Отсюда возникают сомнения в целесообразности сотрудничества судебной власти с ведомствами, представляющими силовую власть. Обилие преступлений в отношении судей ставит под сомнение качество работы правоохранителей, чьи обязанности заботиться о безопасности судей планируется теперь частично разделить с приставами. А плохая раскрываемость нападений на судей заставляет задуматься о работе следователей, чьи функции следить за соблюдением судьями законов потому и предполагается возложить на собственную службу безопасности.
Поэтому вопрос стоит не только о безопасности судей, но и о контроле над их деятельностью. "Если бы правоохранительные органы работали хорошо, можно было бы ослабить судейский иммунитет", - считает Антон Иванов. Но поскольку правоохранительным органам в их нынешнем состоянии доверять нельзя, судебной системе можно самой за собой следить, убежден глава ВАС РФ.
Профилактика и личная гигиена
Что делать с безопасностью судей, когда доверять правоохранителям становится все сложнее, подсказал глава этих самых охранников правопорядка. По мнению Рашида Нургалиева, принципиально важным направлением деятельности службы собственной безопасности должна являться профилактика правонарушений.
Того же мнения придерживается глава Судебного департамента, который в вопросе обеспечения безопасности судей вне зданий судов взаимодействует (пока?) с МВД. "Наибольший упор мы делаем на профилактику преступлений в отношении судей. Мы считаем, что необходимо проводить повседневную работу по предупреждению таких преступлений, выявлению лиц их замышляющих", - заявил Гусев на интернет-конференции в ИА "Гарант".
Тем не менее, до сих пор для предоставления защиты от судей требуется личное заявление о наличии угрозы их жизни и здоровью. На изменение такого порядка не повлияло даже выступление председателя комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павла Крашенинникова, заявившего, что правоохранительные органы обязаны обеспечить дополнительную охрану судьям, которые ведут дела, связанные с ОПГ, терроризмом и экстремизмом.
Собственная ведомственная охрана или служба безопасности могла бы самостоятельно определять, каким судьям в данный момент угрожает опасность. Мониторинга Интернет-форумов и оценки судебных процессов по предложенной Крашенинниковым критериям для этого вполне достаточно. Тем самым судьи оказались бы избавлены от такой формы давления как оценка угрозы собственной жизни и здоровья в случае вынесения того или иного вердикта.
В то же время служба собственной безопасности при Судебном департаменте (такую форму работы год назад предложил член Президиума Ассоциации юристов России Михаил Барщевский) имела бы право оперативной деятельности в отношении судей. Профилактический контроль за доходами, счетами и другими финансовыми операциями судей способен обеспечить им защиту от любой формы давления – в первую очередь, от клеветы и обвинений в корыстных интересах.
По мнению Антона Иванова, достаточно будет вести выборочное наблюдение в случаях, когда поступит информация о заинтересованности данного судьи. "В отношении подавляющего большинства судей оперативно-разыскная деятельность не понадобится, но сам факт возможности ее ведения будет оказывать серьезное профилактическое влияние на ситуацию", - считает руководитель ВАС.
Преимущество собственной службы безопасности заключается в том, что, в отличие от сторонних контролеров, она сможет выявлять не конкретные правонарушения, т.е. последствия непродуманного распределения служебных обязанностей, а изучать их причину – конфликт интересов. Например, если человек прежде работал в аппарате администрации или сотрудничал с крупной фирмой (бизнесменом), а впоследствии стал судьей, он вполне может помочь (добровольно или вынужденно) знакомым людям без всяких взяток и иных формальных зацепок для сторонних следователей.
Устранение человеческого фактора и автоматические технологии
Впрочем, процесс отсечения "лезвием Оккама" всех лишних участников в благом деле борьбы за обеспечение полной безопасности жизни и работы судьи, можно продолжить и дальше. До предела – пока не останется никаких формальных контролирующих институтов. Нынешние технические средства позволяют эффективно следить за угрозой внешнего воздействия на судью с помощью автоматических средств.
По разным оценкам, от половины до двух третей коррупционного давления на суд приходится на телефонное право. Поэтому для начала может оказаться достаточно одного обязательства судей (например, под угрозой взысканий или даже увольнения) вносить в журнал каждый звонок по любому делу (в т.ч. о его переносе или закрытии для прессы). При том, что абсолютно все телефонные звонки в здании суда будут записываться.
В тоже время такие технические средства контроля за правосудностью решений судьи, как, например, обязательное ведение всех судебных заседаний под видеозапись, с последующим присовокуплением диска к протоколу, вполне способны заменить слежку за действиями судьи специальных сотрудников (следователей и службы безопасности).
Потребность в иного рода автоматизации действий напрашивается в ответ на предложение министра юстиции РФ Александра Коновалова ограничить судейский иммунитет. Напомним, почти весь прошлый год шли активные обсуждения радикальных концептуальных решений о полной отмене согласования оперативно-разыскных действий (ОРД) в отношении судей.
Нынешняя потребность согласовывать ОРД в отношении подозреваемых в преступлениях судей у их же коллег вызывает обоснованные подозрения в некотором корпоративном интересе. Как заметил президент РФ Дмитрий Медведев, нынешнее "железобетонное" судебное сообщество стремится не сдавать своих коллег, даже уличенных в получении взяток.
Но это вовсе не отменяет корпоративного интереса тех же следователей в случае упрощения процедуры привлечения судей к ответственности. Тем самым одна из ветвей власти (судебная) станет более зависимой, и у заинтересованных в "палках" следователей появится развитый механизм давления на судей.
Выход в этой ситуации видится в максимальном исключении человеческого фактора. То есть, следователи не должны субъективно оценивать срочность и актуальность полученной информации. Нельзя допустить накапливание какой-либо информации в правоохранительных органах под любым предлогом.
В обмен на упрощение процедуры ОРД в отношении судей представителей силовой власти необходимо обязать автоматически немедленно давать законный ход полученной информации. Такая система противовесов с одной стороны позволит избежать превращения оперативной информации в средство вымогательства и рычаг давления при назначении председателей и зампредов судов, а с другой стороны заставит судей избегать сколь-либо двусмысленных и рисковых, с точки зрения правовой чистоты, поступков.
"Большой брат" и киборгизация судей
Синхронно автоматизация может быть введена и в отношении защиты судей. Сейчас поступившая информация об угрозе жизни и здоровью судьи проверяется в течение трех дней. И ускорить этот процесс нет никаких возможностей. Для сравнения, в Германии проверка информации зачастую занимает до 30 суток. Такая проверка необходима, чтобы выработать индивидуальную программу обеспечения безопасности каждого конкретного человека в зависимости от масштаба угрозы и источников опасности, характера его работы, окружения, степени публичности и т.д.
"Наши оперативники и "спецназ", то есть сотрудники отделов физической защиты, действуют скоординированно. Одни охраняют подзащитных, в то время как другие проводят оперативно-розыскные мероприятия, направленные на "вычисление" источников угрозы и их ликвидацию", - так описывал следующие за подобной проверкой действия экс-глава Управления по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите Олег Зимин.
Проблема в том, что некоторые судьи, по разным причинам, игнорируют право на собственную безопасность. По сведениям заместителя председателя Совета Федерации Александра Торшина, судья Эдуард Чувашов отказался от охраны незадолго до убийства, несмотря на то, что знал о многочисленных угрозах в свой адрес. В связи с этим у Торшина появилась идея законодательно закрепить норму, которая не позволила бы судье отказываться от охраны в подобных случаях.
На наш взгляд, для этой цели вполне подходит автоматический мониторинг всех угроз в адрес судьи в Интернете с информированием в онлайн режиме спецслужб о наличии оных. Для этого, вероятно, придется установить насильственный постоянный контроль за жизнью судьи в виртуальном пространстве: в том числе – и как простого гражданина, пользующегося соцсетями в Интернете.
Потребность в мониторинге любых поступков и заявлений судей оправдывается не только вопросом их безопасности, но и необходимостью оградить его имя от любых подозрений. Вопрос о полном кредите доверия судьям (как со стороны общества, так и других ветвей власти) решается ограничением права на личную жизнь, права быть простым человеком в нерабочее время.
В скором времени профессия судьи может стать самой безопасной в России. Правда для этого, скорее всего, им придется отказаться от ряда своих гражданских прав. Чтобы перестать опасаться последствий своих профессиональных поступков, судьям, в определенном смысле, придется перестать быть людьми.
Не станет ли это началом дегуманизации (формального подхода к букве закона, без оценки морально-этического контекста) правосудия, предсказать пока невозможно. Смогут ли судьи, согласившиеся на секвестр личной жизни, понимать социальные и эмоциональные причины, вынудившие людей пойти на правонарушение, и насколько это необходимо для воспитания правового общества, опрос открытый. Зато очевидно другое – тотальная защищенность судей позволит наглядно оценить их профпрегодность: никакие ссылки на административное давление и влияние других ветвей власти в такой ситуации будут уже неактуальны.
